Своя Сванетия

Жила-была красивая имеретинская церевна с необычайным именем Кошки. Нрав у нее был добрый и веселый, но очень уж свободолюбивый. И за это злая мачеха спрятала ее в башне далекой Сванетии. А чтобы никто не мог найти пленницу и освободить ее, велела построить сотни башен по всей сванской земле, а зодчих безжалостно уничтожить.

И даже аргонавты, что на самом деле отправились на поиски имеретинской красавицы, вернулись в Кутаю только из золотом Колхиды да позолоченным у водах Энгури руном.

Но память сванов сохранила легенду о плененной царевне — они и сейчас называют каждую башню «кошки» *.
 

В одной такой кошки побывала и я. Однако, столетия уже стерли следы возможного пребывания прекрасной невольницы в этих стенах.

... Самолет приземлился в Кутаиси в 9:20 утра и я чуть было не бросилась целовать грузинскую землю — гамарджоба!

До встречи с большей частью нашей группы оставалась еще куча времени и мы втроем — Саша, Юля и я — после незначительных, но обязательных торгов из таксистом поехали к монастырям Гелати и Моцамэта.

Именно сейчас хочу высказаться в поддержку грузинских таксистов — это настоящие информационные центры: и про обстановку в стране расскажут, и на ночлег пристроят, и, понятно, довезут куда нада да еще и подождут сколько нужно без включенного счетчика! А «наш» водитель такси угостил нас гигантскими булочками, которые мы еще два дня доедали. Специально за ними заезжал — о-о!

Крошечный монастырь Моцамэта приютился на вершине горы, зажатой между двумя ущельями. В храме как раз проходила служба. И хоть кроме четырех служителей там было только двое мужчин и мы, но все каноны точно соблюдались.

Гелати, вне сомнения, оставил след в моем сердце. Почти затертые фрески производят впечатление не гнетущее, а скорее — сочуствующее. Хочется оставить хоть какую-то копейку на их восстановление. И тут все просто, основано на доверии: лежат свечи, указана их стоимость, рядом на столике лари и тэтри — плати, бери здачу. И ни единая живая душа не следит за этим процессом. Вся атмосфера монастырского двора пропитана домашним уютом и спокойствием. Кажеться, что здесь всегда воскресенье.

Вернувшись в аэропорт Копитнари мы обнаружили еще часть группы, а также то, что сиденья-подоконники можно легко использовать как кровать, что после безсонной ночи было очень кстати.

А когда все собрались и Борис посчитал нас, будто цыплят, мы отправились навстречу нашему общему приключению. И тогда я даже не думала о том, что через семь дней/шесть вечеров эти девять людей станут мне такими близкими, что буду скучать за ними еще до завершения похода.

Водитель нашей маршрутки, с именем, похожим на пряность — Зура, летел неистово. Как и все кавказцы, впрочем. Начался дождь, который перешел в ливень. А я боролась со сном, пытаясь на безумной скорости рассмотреть мою любимую Грузию сквозь мокрое окно автобуса.

И по пути к Зугдиди мне все-таки посчастливилось увидеть свиней с деревяными рожками. Но про возможность сфотографировать это чудо и говорить не приходилось.

Вообще в этой стране животные свободны в своих поступках: поросята от маленьких, похожих на ежей, до больших кабанов гуляют улицами, мирно пасутся табунами лошади, а коровы — те и вовсе привилегированные существа — могут себе невозмутимо лежать посреди проезжей части — и все считают это нормальным.

За сколько-то там километров от Местии, в Латали, начались башни. Во всяком случае там я их заметила впервые.

Когда смотришь на какое-то сванетское селение сверху, то оно кажется массивным подсвечником, на котором то хаотично, то упорядоченно стоят свечи-кошки. И когда б на каждой из них во время сумерков зажечь огонек, то они бы составили конкуренцию даже тем лампадкам, которые мы каждый год светим на Михайловской площади в День памяти жертв голодоморов.

Первый походный день был щедрым на воду и труднопроходимые места. Мы то перелазили через забор, попадая в чьи-то владения, то возвращались назад и шли просто по течению ручейка. В горах то был дождь, то не было дождя, то был град. Чего недоставало — так это определенности: на каком языке здороваться с людьми («Гамарджоба!», «Hello!», «Доброго дня! — Доброго здоров’я! — О, то це ж наші!»), надевать дождевик или сейчас пройдет и скольки еще до тех озер («Is Koruldi far from here? — Well, it is this road — to that white car», «Еще 300.., 250… метров», «Have you saw a lake? — Yes, five minutes. — Oh, thanks!»). Те пять минут были нескончаемыми.

Нет, не впечатлили меня озера Корульди. Бребенескул и Несамовыте у Карпатах при такой же погоде кажутся более привлекательными.

Зато наше странствие оказалось прекрасной разминкой перед следующими несколькими днями. И дорога в окружении гор, пронизанных речками-молниями уже сама по себе вдохновляла. Дорога всегда достойна, чтобы идти. А горы не могут быть некрасивыми. Где-то там должна была быть вершина Ушбы и я, возможно и видела ее, но не знала, что это она.

Город Местия требует отдельного словца. Прежде всего благодаря информационному центру, где можно не только получить справку об интересующем маршруте, но и «нагрести» кучу карт всех регионов Грузии. Ну, конечно же, мы со своим украинским «А тут еще огурчики посею» так и сделали

Центр города с очень оригинальным памятником царице Тамаре отстроен и выметен, полно гостевых домов. Все делается для развития туризма.

Тем вечером, воспользовавшись отсутствием Бориса, мы немного смахлевали и взяли такси. А сван, когда увидел сколько девушек приближается к его машине, как-то нервно засмеялся к своему коллеге

Боря после каждого похода в магазин любил рассказывать о своих наблюдениях за местными обычаями, в частности о положении женщины в сванском обществе. Да, тут патриархат. А назначение женщин — рожать детей и возиться с хозяйством. Но при этом я ни разу не видела несчастного женского взгляда. Так, может, не все так плохо? Если они живут так уже веками, то почему нам возмущаться таким положением вещей и сунуться со своим уставом (мировозрением) в чужой монастырь?

На самом деле сваны доброжелательные и открытые. И огромные — настоящие мужчины. Вах! А когда они узнавали, что мы с Украины, то очень эмоционально и трогательно выражали свою радость — любят они нас. Это так приятно — быть желанными гостями.

Подобные диалоги повторялись на протяжении всего нашего пути:
 — Откуда прибыли?
 — Из Украины.
 — А-а-а, так и знал, так и знал (с этим сваном мы встречались дважды).
***
 — Откуда?
 — Из Украины.
 — О-о-о, что же ты мучаешь меня?! (Боря сначала обратился к нему на английском). Я служил во Львове!

Уже при выходе с Адиши нам встретились мама с сыном из Днепропетровска. И сван, который был их проводником, очень страстно жестикулировал и рассказал, как они хотели купить(!) у него лаваш(!) за 5(!) лари. «Эй, это же ваши земляки, поговорите с ними!» — то есть, он хотел, чтобы мы объяснили своим землякам, что они обидели свана, когда предложили ему деньги за хлеб.

А вчера в Ели после того, как нам позволили осмотреть кошки (ну представьте себе: такой кагал полез на чердак!), прозвучал вопрос: «Ну, чем вам еще помочь?». И вынесли лаваш и головку сулугуни. От платы отказались наотрез. Страна — это люди.

И в этой стране мне уютно. Бывали моменты, когда мне казалось, что я дома. Например, горы в этой части страны очень похожи на Карпаты. и только заснеженные вершины указывают на то, что это все-таки Кавказ. Еще одно: уже почти в последнее мгновение, когда мы бежали к маршрутке в Ушгули, я увидела разрисованный домик. Как это по-украински!

Но за несколько минут до этого я стояла и плакала. И старая сванка (которая очень четко поздоровалась с нами «гамарджобат») пыталась понять, что происходит, она улыбалась мне и что-то ласково говорила. Ну как я могла объяснить ей, что не хочу оставлять ни эту общину, ни эту землю. Что с каждым приездом в эту страну все большая часть моего сердца остается здесь. Что где-то у Мцхете, Гергети, Накипари или еще каком-то месте спрятан магнит, который теперь постоянно будет притягивать меня к себе.

Часто сейчас вспоминаю вечер на той сказочной поляне с сочной травой. И то, как с закатом солнца менялась вершина Тетнульда, и как мы жарили грибы с крапивой, и то, как пели песни, и каким теплым был наш костер.

Не менее прекрасным был вечер на острове между двумя рукавами Адишчалы когда Саша все-таки отгадал правила Ксюшиной игри, не потеряв терпение, часть грибов выплеснулась на землю, а мы все были под впечатлением от сногсшибательного похода к леднику у подножья Тетнульда. Даже Саша, который остался сторожить рюкзаки, но уже от «общения» со слепнями.

Вода в реке тогда была холоднее, чем зимой в проруби, даже рукам больно. Хотя еще вчера ниже по течению в этой речке мы помыли волосы.

Новый день был долгим и наполненным пейзажами, впечатлениями и водой. Утром вода разливалась у нас под ногами, так как мы переходили реку вброд, а ближе к вечеру она полилась нам на головы, ибо начался дождь. Но зато в этом промежутке был живописный перевал Чхутниери с густой периной разнотравья, стул среди поля, «деревня» Халдэ с одним жилым домом для одной семьи и сванскими парнями, что гарцевали на коне, Ипрари, где вывеска написана на украинском(!) языке, капилляры речушек, которые стремительно сбегают с вершин и впадают в своенравную Халдесчалу, и «дышащие» источники вдоль дороги.

Сванетия богата водой. Земля ею пропитана, иногда вода не помещается в почве и выходит на поверхность. Здешние реки напоминают мне авторитетную главу рода, которая держит всех в железном кулаке и заставляет считаться с собой.

...

Всегда ли у путешествия есть цель? Или целью есть само путешествие? Как бы то ни было, но мы таки добрались до самого высокогорного селения в Европе — средневекового на вид Ушгули (2200 м), что на самом деле есть общиной из четырех деревень.

Мокрые и подмерзшие, мы были очень рады посетить местный Этнографический музей, где девочка Кати на английском языке подробно познакомила нас с устройством быта в древнем сванском жилище. Мы забросали ее вопросами — никому не хотелось выходить под дождь.

Еще одно приятное впечатление от Грузии: ее жители, и в особенности молодое поколение, владеют английским языком. Всю дорогу детки приветствовали нас «Hello», а девочка в Адиши попробовала нас посчитать — ей как раз хватило чисел: from one to ten .

Так, пока мы толпились в том музее и Саша играл на старинной (не послышалось ли мне?!) бандуре, пришел Боря с целой коробкой кубдари и хачапури. Тогда мы, вдохновленные мыслью, что впереди нас ждет обед, подхватили свои рюкзаки и пошли дальше за деревню, чтобы разбить лагерь для последней своей ночи в этих краях.

Жаль только, что дождь и отсутствие дров на стоянке помешали нам разжечь костер и собраться вместе.

Зато когда дождь прекратился, небо очистилось и я поздним вечером вышла с палатки, то чуть не присела от увиденного! Четкие и выразительные зори, да так близко, что хоть рукой доставай! Такие небеса нет мочи забыть...

И вот настал тот день, когда надо (?) покидать горы Сванетии. Но перед тем, как поехать, мы сходили к леднику Шхары и почти по-марафонски прибежали назад — 11 км за 2 часа без единой остановки. А Шхара сегодня как та Гюльчатай, спрятала свое личико под вуалью облаков: «Вы еще вернетесь ко мне, мои дорогие».

Ночная остановка в Зугдиди поделила нашу общую историю. И теперь большинство группы может рассказивать о том, как долго искали кемпинг в Кобулети, огромный хачапури по-аджарски и как им дарили домашнее вино, а мы с Юлей о поездке в автобусе, полном грузинов, и как на нас смотрели как на диковинку, а также о гостеприимном Кутаиси, добровольны гидах, храме Баграта, ночном фонтане в центре города, мост через Риони и многое другое.

Спасибо всем, кто на несколико дней заглянул в мою жизнь. Мне бы хотелось оставить вас у себя как можно дольше. А в идеале — навсегда.

Пусть будет Время! Па!